Камбоджийский демон  - Лора Вайс

К вечеру нужно было решать вопрос с возвращением Сэма в приют, когда он услышал наш разговор, то забежал в мою комнату и чуть ли не плача, стал просить оставить его здесь:

- Господин Лерон? Можно я останусь, хотя бы на один денек? Я не хочу в приют, там больше нет моих друзей! Почему они покинули его, а я должен вернуться?

- Сэм, - мне было тяжело, но как я мог оставить здесь ребенка, - я не похож на обычных людей, ты же должен вернуться и найти нормальную семью. Посмотри на меня. Я похож на зверя.

- Нет! Вы не зверь, вы тот, кто умеет помогать.

В этот момент в дверях показался Сози и сказал, что машина готова, тогда мальчик расплакался и медленно побрел в его сторону. Они вышли из комнаты и направились вниз по лестнице. Я же не понимал, что происходит сейчас в душе, снова нахлынули воспоминания о детстве, о том, как родители относились ко мне, о том, как встретился впервые с людьми, о появлении Валери, а когда вспомнил все до последнего мгновения, сомнения исчезли сами собой.

Я выпрыгнул из окна и встал напротив Сэма:

- Знаешь, ты можешь…, - но не успел договорить, как мальчик обнял меня за ноги и крепко прижался.

Совади и Теу не знали, как скрыть счастье и радость, а Клавье стоял в стороне и кивал, после чего подошел и тихо сказалл:

- Ты нашел то, что сделает тебя человеком. Пусть и потерял возлюбленную, но приобрел нечто большее. Этот ребенок твое спасение и очищение…

Глава 17

Судный день

Неделя прошла и сегодня я, стоя перед зеркалом, надеваю черное платье.

К двенадцати надо ехать в больницу и забирать родителей, после чего путь лежал до Подольского кладбища, где похоронены дедушка и бабушка по папиной линии. Затем отпевание, похороны и нескончаемая тоска…

Меня везде сопровождала Ника, она настоящий друг, всегда была рядом, а сегодня ее присутствие требовалось как никогда. Мы вместе ходили в школу, где поддерживали друг друга в любой ситуации: радовались, ненавидели, плакали и смеялись вдвоем, казалось, что нашей дружбе уже более ста лет. Настолько разные, но в то же время одинаковые, она всегда счастлива и легка на подъем, а я вдумчива и нетороплива, мы никогда не осуждали друг друга, никогда не учили жизни, просто дружили. Покупали банку мороженого, когда было горько, или бутылочку вина, когда было хорошо. Ее родители жили слишком далеко, поэтому ее семьей стали мы, она приходила к нам домой, как к себе и никогда не слышала упреков. Когда мама звала всех к столу, то всегда называла нас – дочь номер один и дочь номер два, так что потерю понесла не только я, но и Ника. Сегодня на наших лицах были лишь скорбь и бесконечная мука.

Когда отца и маму поместили в автобус, в горле застрял ком, который мешал дышать, возникло ощущение, что еще чуть-чуть и задохнусь. Но сейчас нужно собрать всю волю в кулак и идти до конца, все-таки это их последний путь. Я села в автобус, а Ника ехала за нами, только вот когда двигались уже по трассе, заметила, как черный внедорожник увязался за авто подруги и следовал четко за ней. До кладбища добрались без пробок, мы заехали в ворота и автобус остановился. Выйдя на улицу, я сразу посмотрела в сторону Никиной машины и к своему несчастью обнаружила все тот же внедорожник, из которого через пять минут вылез Гордеев и еще пара его друзей. Они все вчетвером подошли ко мне, а Олег встал рядом:

- Прими мои соболезнования, Лер. Мне очень жаль, - но в его глазах не было ни капли жалости или сочувствия.

- Спасибо, – ответила очень сухо и направилась к небольшой церкви, в которой должно пройти отпевание.

Ника поспешила за мной.

- Что он здесь делает? Это ты ему рассказала? – я чувствовала дикое негодование внутри.

- Нет, конечно же. Видимо, узнал от кого-то. Он же из-под земли достанет, если захочет.

- Как же хотелось обойтись без его наглой морды, даже сейчас не может не мешать.

После отпевания все проследовали к могиле. Яма была огромной, внутри чернела сырая земля с торчащими корнями от рядом растущих березок. Я еще раз посмотрела на них, постаралась запомнить каждую черту, каждую морщинку и родимое пятнышко, затем отошла к остальным и уже смотрела на то, как гробы заколачивают и опускают в могилу. Сложно описать все, что сейчас клокотало и переворачивалось внутри, но одно чувство выигрывало на фоне остальных – это дикая боль утраты. Я не могла плакать, слезы давно закончились, могла лишь провожать их тусклым взглядом.

И вот, мужчины взяли в руки лопаты, затем начали засыпать гробы землей, Олег в этот момент подошел и попытался взять мою руку, но я схватилась за Нику и отвернулась от него, настолько противно сейчас было его присутствие. Когда все закончилось, мы возложили цветы и направились в сторону въездных ворот, я хотела бы еще остаться и побыть с ними, но нахождение рядом Гордеева выбивало из колеи, поэтому решила вернуться домой как можно скорее. Все расселись по машинам и отправились в путь, Олег попытался напроситься ко мне, однако услышал категоричное «Нет»!

Вернувшись домой, забралась на диван с ногами и закрыла глаза, сейчас я жалела себя и только. Казалось, будто меня бросили, оставили на произвол судьбы в мире полном злости и жестокости окружающих. Больше никогда я не приеду в родительский дом, где двери мне откроет мама с полотенцем на плече, которым она всегда доставала раскаленный противень с пирогами из духовки. Больше никогда не подойду к отцу, который как всегда заснул с газетой в руках. Больше не услышу, как они спорят из-за того, кто должен был выиграть в игре «Большие гонки». Все кончено. Мне не было так больно, даже когда находилась в плену бирманских бандитов, хотя я и понимала, что могу пропасть навсегда.

Сейчас возникло желание поменяться с отцом и мамой местами, все равно родители были в миллион раз счастливее своей непутевой дочери, которая так и не смогла устроить свою жизнь, встретить обычного человека и полюбить его. И рука снова потянулась к кулону, висевшему на груди, я сжимала его очень крепко. Хотелось оказаться в объятиях Лерона, чтобы он обнимал и целовал, чтобы успокаивал и говорил, как сильно меня любит. Но Бонно также далеко и потерян практически, как и родители. Мой демон жив, однако я для него мертва.

Этой ночью было холодно и страшно, боялась подойти к окну или зеркалу, казалось, что сейчас увижу их образы и пойду за ними. Утром проснулась в холодном поту, так как постоянно снились кошмары, ни один из них не остался в памяти, лишь жуткое ощущение после.

Итак, вчера похоронила родителей, теперь меня никто и ничто не держит здесь, пора возвращаться в Новороссийск, где хотя бы продолжали ждать. Я собиралась поехать на вокзал и купить билет, но позвонил Гордеев. Сначала решила не брать телефон, понадеялась наивная, что отстанет, однако он настойчиво продолжал набирать снова и снова. В итоге, пришлось ответить:

- Алло.